Пожалуй, только благодаря этому Сродству я и заметил неладное. За следующим поворотом, едва заметные среди темной Ци деревьев, мелькнуло несколько пятен, похожих формой на людей. Обычным взором я пока не видел ничего, но слух уловил чуть слышную, но явно человеческую речь.
Резко остановившись, я на мгновение задумался. Это могут быть обычные путешественники, идущие навстречу или вставшие на привал прямо у дороги. Но может быть и кто-то поопаснее. Ладно если обычные бандиты — эти обычно не блещут умом и хорошей культивацией, уходя в это дело в основном от безнадеги или природной склонности к криминалу. Но есть и разные другие… варианты. Некоторые с виду достойные практики тоже не брезгуют ограбить случайного Идущего-одиночку, попытав его на предмет передачи всех системных денег и прирезав по-тихому. Или еще что похуже сделать. Это в деревнях все у всех на виду, а на дороге… всякое случается. Хорошо еще, что я не симпатичная девушка, иначе к списку «всякого» добавилась бы еще и поруганная в ближайших кустах честь.
Подумав, я осторожно сошел с дороги, оставил рюкзак в зарослях, постаравшись, чтобы его не было видно с дороги, и достал копье. На всякий случай. Оружие сверкнуло тусклой сталью, покрытой заметными шероховатостями вырезанных рун. Цельное, будто отлитое из единого куска металла, оно лежало в руке, как родное — и не удивительно. Дед не поскупился заказать самый настоящий артефакт, пусть и довольно куцый по функционалу — по факту, у него было лишь две встроенных особенности. Первая — повышенная крепость, максимально распространенное усиление, правда, в моем случае относящаяся не только к лезвию, но и к металлическому древку. Из-за последнего масса копья была весьма внушительной. Первое время оно и правда было для меня чересчур тяжеловатым, несмотря на все тренировки и Закалку. Но последние полгода стало вполне посильным. Второй же, и самой важной функцией артефакта была возможность корректировать его размеры — в основном, длину и толщину древка. Слегка, совсем немного, но достаточно, чтобы периодически чуть подстраивать его под мое продолжающее расти тело. Общая масса при этом не менялась, что могло привести к изменению баланса… но, к счастью, этот момент артефактор предусмотрел, вместе с размерами немного перераспределяя металл внутри древка, так что хотя бы к новому балансу подстраиваться не приходилось. Собственно, исключительно за эту функцию пришлось заплатить целых полторы Бронзовых, доведя стоимость копья до полновесных трех монет.
Мягко скользя между деревьями, я дошел до поворота, и осторожно выглянул из-за дерева, готовый в любой момент отдернуть голову. Но… людям тут оказалось настолько не до меня, что я мог выпрыгнуть из кустов, пройтись колесом и запрыгнуть обратно — и никто бы не обратил на меня внимания. На дороге… ругались.
Пятеро взрослых мужчин — определенно, бандитов, судя по бедной одежде, не обезображенным интеллектом лицам, дерьмовому оружию наизготовку и еще десятку признаков поменьше — и хрупкая на их фоне девица лет семнадцати с кривой саблей наперевес. Классическая постановка «дама в беде», разве что дама, по моему скромному мнению, могла всех этих мужиков покрошить в салат: уж больно угрожающе свивалась в тугие жгуты Огненная Ци вокруг ее сабли. Явно не простое оружие. Не простое и не дешевое. В разы дороже моего копьеца. А еще дама ругалась, как портовой грузчик, отвешивая оскорбления каждому из мужиков щедрой рукой.
— Девчушка, нас пятеро, а ты одна. Не доводи до греха, — с ноткой тоски в голосе сказал один из мужиков, явно повторяя это не в первый раз. — Заплати медяху, мы же видим, что у тебя деньги есть. Не обеднеешь.
— До греха доводили только твою мамашу, когда ее вся ваша деревня пользовала, — тут же парировала девица. — Вместо медяхи могу предложить только честную сталь…
— У тебя Сталь есть? — резко оживился второй.
— … моей сабли вам в задницу!
Бандит скривился и увял. Разговор зашел в тупик. Судя по всему, не впервые.
Ладно, это может продолжаться долго. А у меня так-то дела есть — если не хочу ночевать в лесу дважды и успеть до Лон’Лая завтра к закату, то стоит поторопиться. В таком случае у меня есть два варианта — вмешаться в эту странную вялую перебранку, форсировав ее скорейшее окончание, или… спокойно вернуться за рюкзаком и обойти эту группу по лесу — все равно они никого вокруг не замечают. То ли чувствительность неразвита, то ли изо всех сил скрипят мозгами, пытаясь придумать, что делать дальше. Хотя вот девчонка пару раз бросала странные взгляды в мою сторону — судя по всему, у нее чувствительность на уровне. А значит, надо решаться быстрее. Закусив губу, я поднял глаза к Небу. Тяжело вздохнул. И вышел из кустов на дорогу.
— Привет, троглодиты! Какие-то проблемы?
На лице девчонки проскользнуло едва заметное облегчение и она радостно вскрикнула, ткнув в меня пальцем:
— Собрат Идущий! Помоги мне разделаться с этими бандитами! Мы покроем себя славой…
— Стоп-стоп-стоп, — я поднял свободную руку, останавливая поток ее словоизлияний. — Давай не будем торопиться с выводами. Ребята… эээ… парни. Давайте не будем ссориться и разойдемся полюбовно?
Все тот же бандит, которого я мысленно окрестил «Бородатым», и который взял на себя основную ношу в этих тяжелых переговорах, при последних словах радостно встрепенулся:
— Давайте! Мы только за! С каждого по медяхе — и расходимся!
Да твою мать. Я посмотрел на его искреннее, как у ребенка, лицо, не знавшее мыслей сложнее «поспать, пожрать и бабу бы». Ни единой капли сомнения в глазах. Такого дебила даже бить как-то неловко. Тем более — убивать. С другой стороны — они бандиты, и, уверен, успели пограбить, что… нехорошо. А может, и похуже что сделать успели. Ладно, попробую последний раз.
— Ты не понял, друг мой, — тяжело вздохнул я, покачав головой. — Полюбовно — это значит, что мы не платим вам ничего. Вообще ничего. Ноль. Понимаешь? Но вы уходите отсюда живыми, целыми и даже при своих деньгах, так и быть.
— Не, так не пойдет, — почесав неопрятную бороду, ответил бандит, а его дружки с еще более тупыми лицами поддержали его довольным гулом. — Или медяху, или мы вас будем бить, пока вы все деньги не отдадите. А с девчонкой еще и в кустах поозорничаем. В качестве… эээ… ком-пен-сации. За то, что она ругалась грязно на нас и наших матушек.
Не успел я ответить, как моя побагровевшая от ярости напарница шагнула вперед и легким движением клинка вскрыла горло Бородатого, практически перерубив ему шею. Мощный фонтан крови залил ее, меня, пару соседних бандитов и добрую половину поляны. Но в основном, увы, ее и меня.
В бою главное — не рефлексировать. Это первое, чему учил меня дед. Мысли о том, что ты сейчас можешь умереть, или о том, что убивать других людей как-то аморально — последнее, что тебе требуется. Зачастую мыслей вообще не требуется, что уж там: достаточно отпустить тело и позволить ему делать свою работу. Время разума настанет после, когда ты выживешь. Если выживешь. И впервые войти в такое состояние у меня получилось настолько легко и естественно. Кровь Бородатого еще только-только оросила мое лицо, а я уже рявкнул в сторону девицы:
— Твои слева!
И прыгнул вперед, вытягивая копье и нанизывая на него крайнего бандита справа. Дернув копьем в сторону, я поморщился и выпустил его из рук. Застряло. До этого я не думал, насколько медленно двигаются люди без Перерождения или хотя бы Медной Закалки — но сейчас отчетливо понимал, что могу перебить всех этих бандитов голыми руками: для меня они двигались плавно и замедленно, словно были под водой или спросонья. Так что пытаться выдергивать копье, засевшее между ребрами бандита, я не стал. Вместо этого попросту шагнул ко второму, легко увернувшись от медленного удара палицей, и со всей силы вбил кулак ему в кадык. Пинок в колено, сопровождавшийся отвратительным хрустом — и он лежит на земле.
Я бросил взгляд на соратницу — но та уже и сама разобралась с оставшимися двумя, и стояла бледная, покачиваясь, как осинка на ветру. Ее что, ранили эти доходяги? А… нет. Секунда, другая — и ее вывернуло прямо на трупы.